Гунгкукубантуана

Была когда-то давно одна старуха; жила она со своей дочерью; была она тещей. Ее зять дал ей кислое молоко и сказал, чтобы она съела его; ибо пищи не было много, был голод. Она отвергла кислое молоко. Он дал ей корову, говоря чтобы она ее ела; она отвергла, она сказала, что не может есть молоко своего дятя.

Во время мотыженья она была очень голодна; она возвращалась в полдень, приходила, открывала дом своего зятя, наливала кислое молоко и ела его. — И когда зашло солнце, сказал ее зять: возвращайся,—говоря своей жене, — пойди свари зерно, чтобы мы смешали его с кислым молоком, ибо тыква полна. Придя, она сварила зерно и замешала кашицу;

придя, муж взял тыкву, он нашел тыкву пустой, там была лишь сыворотка. Они кричали с детьми, которые изголодались, и зять сказал: они умрут, дети моих детей, ибо вор съел тыкву из-за этого большого голода. Старуха поступала так все время. Но муж со своей женой не знали, что молоко было съедено их матерью.

Муж лежал и ждал, он поймал их мать; но их мать закричала, сказала она: я начала это делать лишь сегодня. — Сказал ее зять: пойди, принеси мне воды оттуда, где не кричит лягушка; я тогда не расскажу о тебе людям.

Он дал ей тыкву. Она шла, шла, она шла долгое время, переходя много рек, которых она не знала; она спрашивала, говоря: есть ли тут лягушка? — Отвечала лягушка: крруе, я здесь. Она перешла; она пошла и пришла к другому месту; она увидела заводь и пошла зачерпнуть воды; сказала лягушка: крруе, я здесь. Она вылила и пошла делая также, лягушки были во всех заводях. — Она пришла к другой заводи и сказала: есть ли тут лягушка? — Лягушка молчала. Она присела и зачерпнула воды.—Когда она наполнялась, ибо посудина была большая, сказала лягушка: крруе, я здесь. — Снова старуха вылила воду, с криком, говоря: несчастье мне! ведь я лишь взяла себе кислое молоко, пищу моего зятя. Она прошла дальше.

Она пришла к очень большой заводи; она увидела много тропинок, которые шли к заводи: она испугалась. — Старуха пришла к заводи, присела и спросила: есть ли тут лягушка? — Было тихо. Она опять спросила. Было тихо. Она набрала воды в посудину, посудина наполнилась. Когда та наполнилась, она пила много, пока не прикончила посудину: она снова черпала, пока та не наполнилась; она пила, пока уже не могла прикончить посудину, у нее заболел живот, ибо она не могла приостановиться, ибо ведь было так приятно пить.

Но когда она захотела встать и пойти, она не могла встать, она поволочила посудину, пошла в тень и села там, ибо не могла больше итти. — Наконец наступил полдень; явился била и спросил: кто сидит в тени владыки? — Отве-

тила она: я, отец мой. Я собиралась отправиться, но занемогла.— Сказал била: ты скоро увидишь Гунгкукубантуана. Она пошла, попила из заводи, пошла и села в тени. Еще пришел пунзи. — Спросил он: кто сидит в тени владыки? — Ответила она: я, отец мой. Я собиралась отправиться, но занемогла. — Сказа»л пунзи: ты скоро увидишь Гунгкукубантуана.— Пришел леопард, спросил он: кто сидит в тени владыки? — Ответила она: я отец мой. Я собиралась отправиться, но занемогла. — Сказал леопард: ты скоро увидишь Гунгкукубантуана. Все приходили, говоря то же. И наконец к закату пришло очень много и много; все звери говорили то же.

Случилось, когда солнце заходило, она услышала великий шум, слышалось: гунгку, гунгку. Она испугалась дрожа. Наконец появилось великое, выше всех зверей, виденных ею. Когда оно появилось, сказали звери, как один, сказали они: вот же Гунгкукубантуана. Явившись, сказала она, будучи вдалеке, спросила она: кто это, кто это сидящий в тени, принадлежащей Гунгкукубантуана? Тогда старуха потеряла силу говорить; было так, как будто смерть явилась к ней. Опять спросила Гунгкукубантуана. — Ответила старуха, сказала она: это я, владыка. Я собиралась отправиться, но занемогла. — Сказала она: ты скоро увидишь Гунгкукубантуана.

Гунгкукубантуана пошла к заводи; она пришла, она встала на колени и пила из заводи; хотя заводь была очень большой, она пила, пока не появилась грязь на дне заводи. Она вернулась и села на земь. Кроме того, были там ула,53 которые были военачальниками Гунгкукубантуана: были там и гиены. — Сказала Гунгку: пусть она будет съедена. Гиены согласились. — Но ула сказали: она будет съедена, когда будет жирной, о владыка. — Снова сказала она: пусть она будет съедена.—Сказали ула: стемнело; она будет съедена утром, о владыка.

Было темно; они спали, и все звери спали. Но некоторые Звери медлили спать, ибо они хотели, чтобы старуха была съедена. Случилось, что в полночь наконец все спали.